повседневное

Когда я устаю, мне начинает вообще ни на что не хватать времени. Потому что первой у меня начинает страдать функция включения в деятельность (а второй - функция завершения деятельности после достижения результата). В результате даже на какое-то мелкое дело, которое по ресурсу и по времени не стоит почти ничего, типа позвонить и задать один простой вопрос, или посмотреть на сайте время работы организации, начинает уходить либо over до-вам-по-пояс-будет времени, в течение которого я буду либо тупить, включаясь медленно, постепенно и с передышками, либо заниматься приятной и бессмысленной лабудой в ожидании того, когда у меня скопится достаточно ресурса, чтобы включиться быстро и сразу. Второй путь только на первый взгляд кажется нормальным - потому что на практике это может быть "время к ночи, надо быстро чиркануть письмо и спать, а то времени на сон осталось часов 6" которое превращается в "пока мы тупили/читали анекдотики/смотрели сериальчик, чтобы скопить сил на дело, на практике занявшее меньше пяти минут, прошло два долбаных часа, и теперь на сон осталось четыре"

В результате дел я успеваю сделать очень мало, все, что можно отложить (и даже часть того, что вообще-то откладывать нельзя) откладывается на потом, отложенные дела копятся, как снежный ком, а времени на реальный отдых не хватает все сильнее.
Последние года полтора я как-то выбираюсь из этого порочного круга без серьезных потерь и без сваливания в болезнь. Частично за счет прогнозирования момента, когда я начну тратить на включение в деятельность слишком много сил и времени, и порочный круг замкнется, частично за счет более правильной расстановки приоритетов и не-откладывания не тех дел, о которых меня очень попросили, а тех, откладывание или даже провал которых обернутся наибольшими проблемами в будущем, частично за счет поиска помощи в экономии и восстановлении ресурса. Следующий этап - научиться таки в проблемные моменты не тратить время и силы на попытку включиться вот прямо сейчас, а по возможности брать паузу на сон, пусть даже это будут штирлицевские 20 минут. И научиться жесткому правилу "минус один выходной на этой неделе = плюс два выходных на следующей неделе".

пара слов про эволюцию

Нет, я не ученый-эволюционист, но это не мешает мне иметь собственное дилетантское мнение по вопросу.

Родилась у меня мысль, что старение - это вполне себе приспособительный механизм, выгодный виду, а не некий дефект, с которым обязательно нужно бороться (хотя отдельно взятым особям очень хочется).
Почему? Потому что нестареющие (и даже практически бессмертные) виды животных волне себе существуют на планете. В школьном учебнике зоологии они расположены ближе к началу. Среди многоклеточных - это гидры и медузы, например. Кстати, вполне способные размножаться почкованием (и отрыванием от них кусочков, да). А вот более сложные существа - стареют, а еще утрачивают с возрастом способность к репродукции.
И ведь продвигаемая советскими учебниками биологии (насчет современных не скажу - не читал) идея, что "более сложные" равно "более совершенные и приспособленные" - она ведь не на пустом месте возникла. Или все-таки... ?
Так вот, давайте представим, что сложные, высокоорганизованные животные не стареют. Ну или пусть даже стареют в смысле утрачивают способность к репродукции, но не становятся слабыми и больными, и не умирают просто "от старости" (эй, кто сказал "эльфы"? и кто сказал "Маклауд"!?)
Представили? А теперь давайте вспомним, что доступные популяции ресурсы ограничены, и существует такая штука, как внутривидовая конкуренция. Если наши условные эльфомаклауды (даже если они эволюционно на уровне моллюсков или насекомых - не обязательно сразу высшие приматы) при этом успешно плодятся - у них эволюционно ровно три пути. А - вымереть, сожрав весь доступный ресурс. Б - перестать плодиться и размножаться, или хотя бы делать это крайне вяло (кто вспомнил, что у эльфов обычно детей очень мало и редко, а у маклаудов их вообще быть не может?). В - регулировать тем или иным способом (включая пожирание себе подобных) численность популяции, чтобы не пойти по пути А, продолжая при этом плодиться и размножаться. Не, вру - есть еще четвертый путь, Г. Плодиться и размножаться, выжирая доступный ресурс, при дефиците ресурса - стремительно эволюционировать, приспосабливаясь к потреблению нового вида ресурса. Причем чтоб стремительно эволюционировать - плодиться и размножаться тоже нужно активно и стремительно.

Проблема пути Г в том, что настолько экспансивный вид будет не только выжирать один вид ресурса за другим - он быстро вытеснит все остальные виды (или почти все - останутся его симбионты и паразиты, если смогут эволюционировать в том же темпе). Какие-то виды он выжрет в качестве ресурса, какие-то просто вытеснит из экологической ниши, лишив необходимых ресурсов. И да, даже если этот вид питается солнечной энергией - рано или поздно на всех не хватит, и придется жрать себе подобных если не чтоб покушать, то чтоб отвоевать себе место под солнцем (в прямом смысле слова).
Можно ли считать это эволюционным успехом - один-единственный вид, кишмя кишащий и жрущий сам себя? Ну, когда этот вид достигнет некого динамического равновесия, сожрав все, что можно, и преодолев необходимость постоянно приспосабливаться к меняющимся условиям - отбор пойдет уже не в направлении максимальной гибкости и приспособляемости. В стабильных условиях какой отбор действует? Стабилизирующий. Причем чем сильнее этот наш вид будет кишеть и плодиться, тем сильнее будет давление отбора. Что приведет к утрате способности стремительно приспосабливаться. И при любой внезапной смене условий (кто сказал "Йеллоустоун"?) вид вымрет или почти вымрет. Т.е. либо пойдет по пути А, либо просто перестанет кишеть, что создаст условия для появления других видов, либо сам разделится на несколько видов. В любом из этих вариантов эволюция начнет новый цикл (ну, или жизнь на планете перестанет существовать, а дальше - в зависимости от того,  в какой способ зарождения живого из неживого вы верите). Нет, можно, конечно, поменять репродуктивную стратегию, и начать размножаться медленно и вяло, чтобы не кишеть; это снизит темпы эволюции, а значит и давление отбора уменьшит. Но, во-первых, это эльфийско-маклаудский путь Б. А во-вторых - это все равно снижение способности вида приспосабливаться к меняющимся условиям. В общем, путь Г таки сводится к последовательной смене путей А, Б и В либо их комбинаций.

Путь А - явный проигрыш в смертельной игре под названием "Эволюция".

Путь Б в этой игре - пат. Потому что темпы изменений стремятся к нулю вместе с частотой смены поколений. И потенциально - таки вероятен переход на путь А при внезапной  смене условий (внезапной - относительно частоты смены поколений).

Путь В выглядит вроде бы довольно неплохим (с точки зрения эволюции, не с точки зрения морали). Вот только есть одно интересное НО. Оно заключается в способе регуляции численности вида. Это может быть внутривидовая борьба, когда представители одного вида жрут друг друга. В случае с низкоорганизованными животными лучшие шансы сожрать другого у того, кто получил наиболее приспособленный фенотип (хорошо реализовал хороший генетический потенциал). А вот в случае с высокоорганизованными животными, у которых есть высшая нервная деятельность и способность к обучению на основе опыта? Тогда опыт становится преимуществом. И чем шире способности к обучению - тем важнее опыт, тем большим преимуществом он становится. А обсуждаем мы - напомню - гипотетический высокоорганизованный вид, представители которого не становится с возрастом слабыми и больными.
Раз уж мы используем идею бессмертных из "Горца" как эволюционную модель - у кого больше шансов пережить внутривидового конкурента: у Митоса, которому пять тысяч лет, или у Ричи, которому к шестому сезону чуть больше двадцати? И да, даже если не брать вариант прямого противостояния - обратите внимание, что Митос благополучно пережил все эпизоды, когда Маклауду срывало крышу и он начинал кидаться на друзей, а вот Ричи - нет. Кстати, их благополучно пережил и Джо, который смертный, но жизненного опыта на тот момент имел раза в два-три больше, чем Ричи. Во вселенной "Горца" опыт - почти бесспорное преимущество даже для тех, кто не может хорошо драться на мечах. Иначе не было бы в этой вселенной таких персонажей, как отказавшийся от поединков Дарий (aka Атилла), довольно плохо фехтующая Аманда (бессмертна с XI столетия), восемьсот лет проживший в теле восьмилетнего мальчика Кенни, не дерущаяся на мечах Кассандра (известна с бронзового века). По сравнению с которыми размахивающие катанами направо и налево Коннор и Дункан Маклауды в их четыреста с копейками - пацаны. А в аудиокнигах был еще и товарищ, благополучно живущий в теле немощного столетнего старика. Потому что опыт позволяет прятаться, плести интриги, привлекать сторонников, обманывать противников. Если б не идея, что сняв голову другому бессмертному, можно получить его силу вместе с его опытом - все было бы очень скучно, выживать должны были бы почти всегда те, кто старше. Кроме случаев затяжной депрессии, ибо многие знания - многие печали
Если для высокоорганизованного вида опыт - очень весомое преимущество во внутривидовой борьбе, просто жрать себе подобных ради регуляции численности оказывается неэффективным. Нет, численность-то оно эффективно отрегулирует - но если у проживших долгую жизнь есть преимущество перед недавними детенышами, снижается частота смены поколений. Путь В превращается в путь Б, в эволюционный тупик. Так вот старость, несущая с собой немочь, болезни и смерть - это способ освободить дорогу молодым. Это стратегия регуляции численности вида, позволяющая пользоваться всеми плюсами высокоорганизованности и накопления опыта, не загоняя вид в эволюционный ступор со всеми его возможными последствиями. Да еще и нет необходимости жрать сородичей по виду (ну, по крайней мере до тех пор, пока рождается особей не больше, чем умирает).
Если уж мы встаем на позиции эволюции, то мораль - это тоже просто выработанный в ходе эволюции приспособительный механизм, подверженный действию отбора. Отбор действует не только на генотип и генофонд - он действует на все, что наследуется от поколения к поколению. В том числе на идею, что нехорошо обижать слабых. Или вообще себе подобных. Своих.

Кстати, идея сохранять исчезающие виды - с точки зрения эволюции таки всего лишь попытка стабилизировать среду, тоже один из возможных приспособительных механизмов.
И да, на хомо сапиенс отбор по-прежнему действует. То, что хомо сапиенс научились строить атомные электростанции, жить на околоземной орбите и манипулировать генофондом других видов - с точки зрения эволюционного подхода всего лишь приспособительный механизм. Да, х.с. преобразовывает среду, становясь фактором отбора других видов, и даже сам осуществляет отбор по собственному усмотрению - но среду преобразовывают и муравьи, и бобры, а их соседи вынуждены к этим преобразованиям приспосабливаться. Муравьи вон даже животноводством занимаются. Может даже с применением селекции. Правда, хомо сапиенс - вид очень уж успешный и в плане преобразований, и в плане заполонить собой планету.
И даже в плане попыток побороть старость.
Как бы не скатился он на путь Б или Г...

кошачье счастье

У кошки есть вкусный кошачий корм. У кошки есть специальные кошачьи вкусняшки.
Если вдруг случается так, что кошачий корм невовремя закончился, кошке перепадает собачий корм, который - по мнению кошки - даже вкуснее, чем кошачий.
Как это заведено у многих кошек, кошка часто требует что-то, что кошки вообще-то не едят, когда видит, что это едят люди. Ну разве люди,- думает кошка,- будут есть что-то невкусное? Наверняка,- думает кошка,- себе они берут, что повкуснее. Вот бы попробовать,- мечтает кошка.
Не в правилах кошки просто сидеть и мечтать. Кошка с завидным упорством борется за сбычу мечт. И громогласно требует человечьей еды.
Сегодня кошка затребовала овсянку, сваренную по сути на воде со следовыми количествами молока. Я был твердо уверен, что кошка это понюхает - и начнет воротить нос, подозревая в глубине души, что ее надули и дали ей совсем не то, что едят сами. В крайнем случае, что она попробует на язык - и начнет воротить нос. Кошка была уверена в обратном.
Как это ни странно, кошка оказалась права. Пробная ложка овсянки мгновенно исчезла из миски под громоподобное урчание. Сытая вообще-то кошка наворачивала овсянку так, что только за ушами трещало. И всем своим видом показывала, что вот оно - настоящее кошачье счастье. В миске с овсянкой.